О выборе вокалиста и сменном белье, 1996 г

Впервые я встретился с Блэйзом Бэйли примерно три года назад. Маленькая звукозаписывающая независимая компания Tower Records организовывала серию мини-концертов различных британских групп, и среди них оказался предыдущая группа Блэйза Wolfsbane.

Когда мероприятие закончилось, мы пошли в McDonald's, где я (каждый раз вздрагиваю от этих воспоминаний) заплатил за Quarter Pounder Combo около 12 долларов. И только компании Блэйза, да нескольким пинтам пива, которые я выпил в соседнем пабе, удалось вывести меня из этого шокового состояния. Для чего же я приехал тогда в Англию? Конечно, чтобы попасть на мегоконцерт в Castle Donington Raceway, на котором Iron Maiden были хэдлайнерами! И кто в тот момент мог предположить, что в скором будущем Блэйз станет их фронтмэном? Именно эту тему я и выбрал для беседы с ударником Нико МакБрэйном и Блэйзом во время американской части The X Factour.

Первый мой вопрос к Блэйзу будет логичным: если бы в 1992 году я сказал, что вскоре ты будешь вокалистом Iron Maiden, как бы ты отреагировал?

Блэйз: Я бы оплатил еду и пиво в McDonald's!

Вы выбрали Блэйза сразу?

Нико: И да, и нет. Стив предложил выбрать Блэйза, еще до того, как началось прослушивание присланных нам пленок. Нам понравилась эта идея, но мы захотели прослушать записи, которых было около шестисот экземпляров. Мы потратили три недели на прослушивание, иногда мы просто смеялись без остановки, потому, что попадались совершенно нелепые демо. В итоге мы сформировали список, в который вошли семь или восемь исполнителей. Мы всех их прослушали в живую, но решили остановиться на Блэйзе. Блэйз, как мы и просили, выучил несколько песен, мы провели репетицию, которая по своей атмосфере больше напоминала настоящей концерт, и тогда поняли, что он именно тот, кто нам необходим. Все потом стали говорить, что надо было приглашать Блэйза сразу, но мы хотели поступить по справедливости и дать шанс всем остальным.

Но это только половина дела. Наверняка ты неоднократно задавал себе вопрос: «Вольется ли Блэйз в группу? Сработаемся ли мы?»

Нико: В этом и заключается истинный «икс-фактор». Тебе известно, что этот парень талантлив, но теперь необходимо поглубже узнать и понять его характер. Каждый из нас задавался подобным вопросом, ведь до этого момента у нас были только случайные встречи. Но, как выяснилось, он не только прекрасный вокалист, но и замечательный человек. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что в нашей группе снова пять музыкантов.

Блэйз, тебе ведь пришлось сказать Wolfsbane о своем уходе, для того чтобы воплотить свою мечту о карьере рок-звезды. Наверняка это было трудно…

Блэйз: Не то слово, это был настоящий ужас, я ведь провел вместе с этими людьми больше девяти лет! У нас были самые лучшие идея и намерения тогда, когда мы только формировались как группа, мы хотели достичь вершины, но этого сделать мы не смогли. Мы были по уши в долгах, контракта с кампанией звукозаписи у нас не было, а в музыке появилась неопределенность. Все было просто отвратительно.

Наверняка ты понимал, что стать достойной заменой Брюсу Дикинсону и Полу ДиАнно будет очень непросто.

Блэйз: Ну, на самом деле речь и не шла о замене, а о новом продолжении истории группы Iron Maiden – именно этого все хотят. Кроме этого, никакими силам из вне не удастся повлиять на нашу музыку, ведь нет никаких компромиссов. Iron Maiden не станут писать заново песни, потому, что какому-то богатею так захотелось. Это отражение интересов самой группы.

Блэйз написал даже несколько песен: The Aftermath, The Edge of Darkness, Man on the Edge, The Edge of Darkness…

Нико: У нас так было всегда. Когда Яник пришел в группу, мы сказали: «Если у тебя есть какой-либо материал, покажи нам и не стесняйся того, что ты новичок, или что композиция будет не очень». Стив всегда писал большую часть наших песен, но это не означало, что он единственный композитор в группе, поэтому мы сказали Блэйзу: «Если у тебя найдется интересный материал, неси его».

Похоже, ваш талисман Эдди, чувствует себя неплохо.

Нико: Если не считать тех Эдди, которые выходят на сцену во время наших выступлений, до этого у нас никогда не было трехмерного Эдди. В этот раз мы позвонили одному парню, которого зовут Хью Саймс (Hugh Symes), и он ответил: «Я ждал этого звонка шесть лет!» И после того, как мы дали Хью карт-бланш, он создал версию Эдди на электрическом стуле.

Где ты впервые официально вышел на сцену?

Блэйз: Это было телешоу Top of the Pops. Там мы сыграли всего одну песню: Man on the Edge. Людям приходится около девяти месяцев проводить в ожидание для того, чтобы попасть на это шоу. Большинство посетителей – молодежь, которые слушают в основном поп-музыку, но тогда, по счастливой случайности среди них оказалась небольшая группа поклонников Мэйден! А первым настоящим выступлением был концерт в Израиле: мы даже не нервничали по этому поводу – не было времени. С большим опозданием привезли аппаратуру, мы не могли запускать фанатов в здание до проведения саундчека. Затем обрушился заградительный барьер, это стало еще одной причиной очередной задержки. Потом Яник устроил драку с журналистом! Так что, оказавшись на сцене, мы смогли спокойно вздохнуть: «Мы нашли убежище. Слава Богу!»

С возрастом для вас становится труднее физически выносить такой тяжелый ритм гастрольной жизни?

Нико: (шутит) Прошу меня извинить! Так как Блэйз - новичок в группе, то, я так понимаю, вопрос адресован мне!

Блэйз: Дэйв Мюррей, когда мы были в Германии, как-то сказал, что у этого тура самое напряженное расписание из всех, что были до этого.

Нико: Главная проблема в том, что находиться вдали от своей семьи с возрастом все сложнее. Но когда играешь в группе такое количество времени, то это становится частью твоего образа жизни, ведь это сознательный выбор, который каждый из нас сделал еще в юности. И если ты не в состоянии смириться с этим, тогда зачем заниматься музыкой? Взаимоотношения с багажом всегда были для меня самым больным вопросом. Лишь спустя десятилетия непрерывных гастролей я смог выработать систему: багаж состоит из большого чемодана и наплечной сумки, в которых лежат две пары ботинок, две рубашки, семь пар трусов и семь пар носок. Белье я меняю после каждого концерта и хожу в нем весь день. Конечно, очень сложно быть вдали от своей семьи, но мы все живем ради тех нескольких часов, что мы проводим на сцене – это все объясняет. Ты справляешься с тоской по дому, потому что знаешь, что этим вечером ты снова выйдешь на сцену, перед которой тебя будут ждать тысячи поклонников.