Блэйз Бэйли (II)
После долгих раздумий Брюс оглушил новостью Рода, когда тот приехал навестить его в студии в Лос-Анджелесе. «Я очень долго сомневался, часами раздумывая на кухне. Род прилетел, и я сыграл ему некоторые свои вещи и увидел выражение его лица. Я усадил его и сказал: «Как ты можешь слышать, я исполняю другое, нежели Maiden. Это хорошая новость. А плохая в том, что я собираюсь уйти из группы». Род отреагировал: «Полагаю, ты все уже обдумал?», на что я ответил: «Да, обдумал, и я хочу уйти из группы». Род не сказал ничего. Я продолжил, сказав, что могу сделать в жизни хорошую работу, а могу закончить ерундой – в этом состояла моя проблема. Но я иду на такой шаг по той причине, что не могу продолжать. У меня было чувство, что я должен уйти. Я должен был попробовать делать что-то иное».
Брюс все решил. Через некоторое время этот гром среди ясного неба заставил его и группу принять еще одно решение. Должны ли они закончить тур или же завершить всё? «Я предложил Роду выбор», продолжает Брюс, «Моими точными словами были следующие: «Я понимаю, что это ставит всех в затруднительное положение, но я буду полностью честен и если надо, я позвоню Стиву». Род ответил: «Нет. Что бы ты ни сделал, не звони Стиву. Я сам ему скажу». Тогда я сказал: «Тогда может ты хочешь, чтобы я позвонил Янику?». Род снова ответил, что нет, и чтобы я не звонил никому. Так Род сам объявил новость всем. Но я сказал, что закончу тур, так как у меня не было никакого недовольства или злобы, потому я сделаю в точности то, что они хотят. Если они хотят закончить тур, я закончу тур. Если они хотят записать последний студийный альбом, я сделаю это. И если они захотят закончить со всем за день, я сделаю это тоже. Что бы они ни собирались сделать, я поддержу их и выполню работу честно. Вот что я сказал».
«У нас был отпуск и в это время Брюс уехал в Лос-Анджелес», вспоминает Стив. «Тем не менее, за две-три недели до начала второй части тура "Fear Of The Dark", я закончил работу над концертным альбомом группы и отправился отдыхать перед репетициями в Португалию. Неожиданно туда приезжает Род. Я подумал, как странно, что Род приехал туда повидать меня. Я знал, что-то было не то. Тогда он сказал мне, что Брюс хочет уйти. Очевидно, Род сказал Брюсу не звонить мне. Я не знаю, почему он это сделал, потому что я бы лучше услышал это от него, честно говоря. Но Род сказал ему не делать этого. Род хотел сам нам все рассказать. Мы все знали причины. Дело было очевидно в сольных альбомах. Кроме того он был увлечен всем подряд – я имею в виду его книги, его ТВ шоу – мы понимали, рано или поздно что-то должно было произойти».
Что действительно терзало, так это время – самая середина турне; билеты распроданы за неделю вперед; живой альбом вот-вот должен выйти. Для Стива это было полным безрассудством, роковым компромиссом по отношению к целостности группы. «Я подумал, вот черт. Что же делать с турне? Большинство билетов были распроданы. Тогда Род сказал, что Брюс согласен закончить турне и хочет уйти красиво. Но сначала я спросил, как мы можем отправиться в турне, смотреть людям в глаза и понимать, что что-то неладно? Род успокоил: «Он сказал, что хочет сделать это и уйдет в конце, что будет чем-то вроде красивого финала». Тогда я согласился».
Тот период был очень плохим лично для Стива. «Я все еще был в процессе развода, поэтому и без того был морально подавлен. Я подумал, вот черт, другие будут обращаться ко мне, чтобы набраться сил, а у меня самого их нет. Потому я чувствовал даже некоторую жалось к себе. Я поговорил с Дейви по телефону и на тот момент у меня были сомнения продолжать все или нет. Такая реакция была оттого, что я и без этого был очень подавлен. В другой раз я бы сказал «Черт с ним! Давайте просто найдем кого-то другого» На тот момент я думал, что у меня нет сил».
Поворотным моментом настал после нескольких бутылок пива на одной из репетиций в отсутствие Брюса, когда выпито было больше, чем обычно. Дейви, который постоянно ходил мрачный, сказал неожиданно то, что надо было сказать: «У нас у всех очень плохое настроение, в особенности у Стива и мы даже обсуждали, не прекратить ли нам всё. Но после пары бутылок пива все меняется и бравада возвращается. Мы сели вокруг и начали разговаривать. То был, пожалуй, первый серьезный разговор, который состоялся между нами четырьмя за долгие годы и я не помню толком, о чем шла речь, но неожиданно я почувствовал, что был сыт всеми разговорами и сказал: «Черт возьми, почему мы должны все прекращать только из-за него? Чёрт с ним. Почему он должен остановить нас?» Я не задумывался над этим. Просто слова вырвались сами по себе. Все подхватили и согласились, что не должны останавливаться. Настроение сразу же изменилось, мы еще немного выпили и начали смеяться». «Дейв дал мне силы поверить, что мы должны выстоять», говорит Стив, «Я подумал, что был настолько глуп, что даже не подумал над этим. А в итоге силы пришли от Дейва. Он сказал что-то вроде: «Ну да, он уходит. И что теперь? Давайте продолжим». И вот с тех пор все было в норме».
Но их хорошее настроение не продлилось долго, так как однажды Брюс все-таки присоединился к ним в турне весной 1993 года. «Было хорошо начать вместе», рассказывает Стив, «Мы дали пресс конференции, и все было в норме. Все продолжилось нормально. Но после, когда мы начали турне… Понимаешь, не ждал от него, что он выйдет на сцену с мощной настоящей энергетикой, потому что он ведь собирался уходить. Я полагал, что он выйдет на сцену и сделает работу профессионально. Я буду честен с вами, мы все думали, что он не в норме, но он этого не показывал. Но самое ужасное, если он будет выглядеть дерьмово на протяжении всего тура, это в определенной степени можно понять, но времена были особенные. Все было просчитано. Я хотел его убить. У нас была встреча, где я сказал: «Нам не нужны всякие сплетни или драки, потому что если это случится, турне будет закончено, а нам надо приложить усилия и подумать о поклонниках. Мы обязаны закончить турне и быть выше всего этого». Мы дали концерт, например, в Париже, где было очень много прессы. То был большой концерт. И он выступил нормально. Но если бы он выступал так же, как, скажем, в Ницце или Монпелье или где-то еще из того периода, что не столь важно, так как он был ужасен. Он что-то бормотал, еле пел. Однажды я подошел к монитору и сказал, «Что за ерунда творится? Я его не слышу!». Повысили четкость, и парень за монитором сказал: «Глянь, здесь все нормально. Дело в том, что он бормочет в микрофон». Спросите об этом других ребят».
«Я осознаю всю мудрость Стива, потому как я в тот период ничего не являл», говорит Брюс. «Думаю, вся трудность была в том, что я считал, будет проблематично выйти и выступить. Могло получиться великолепное выступление при хорошей атмосфере, но ничего такого не было. И дело было даже не в группе. Когда мы вышли на сцену, все вокруг выглядело, как в морге. Фэны Maiden знали, что я собираюсь уходить, и это были последние концерты. Я неожиданно осознал, что как фронтмен, ты оказываешься в практически невозможной ситуации. Если сказать, что отличный вечер, то зрители сразу же скажут: «Что за мудак, он же уходит. Как вечер может быть отличным?». С другой стороны, нелепо было бы выйти и сказать: «Слушайте, мне жаль, что я ухожу – не хочу никого обескураживать, но я все же оставляю группу. Вот что можно было сделать в этой ситуации? Я понял, что не знал в каком ключе исполнять песни, потому что у каждого человека в зале было противоречивое отношение к ситуации».
«Брюс говорит, что не мог взглянуть проблеме в лицо, так как у него никогда не было проблем во время выступлений в Лондоне или Париже», настаивает Стив, «Когда вся пресса там присутствовала – было совсем другое дело. У него не было проблем с выступлением. Никто из нас не ожидал, что Брюс будет выкладываться на все 100% - он мог бы, если бы не тот факт, что он уходит – но я клянусь, были несколько выступлений, когда он просто бормотал песни. Его не было слышно вовсе. А несколько раз он вообще не выкладывался нисколько. Вот тогда мы все ощущали неприязнь к нему. Не потому что он уходил, а потому что он провалил тот тур для нас по той лишь причине, что не работал на уровне, на котором мог и на котором он нам обещал работать».
Брюс рассуждает иначе: «Это чушь. Полная чушь. Вокал был всегда действительно хорош. Что я сделал, так это решил, что не стоит изображать счастье на лице, если атмосфера вечера была иная. Что было толку строить из себя кого-то незаменимого, если я собирался уходить через шесть месяцев? Я это понял, когда мы начали турне. Вероятно, я был наивен, потому что сам себя поставил в эту ситуацию, но я дал согласие и я старался. Старался настолько, насколько мог каждый раз, но иногда сделать что-то было невозможно. Рок концерт представляется праздником. Не поминками».
Кроме Яника, который до сих пор поддерживает теплые отношения с вокалистом, каждый член группы Maiden считает, что причиной кавардака на том несчастливом туре 1993 года был Брюс, потому как устраивал хорошие шоу только на самых престижных концертах и проваливал всё остальное. Обвинения, которые сам Брюс упорно отрицает и будет без сомнений отрицать до конца своих дней.
В поисках более беспристрастного мнения относительно того, что имело место на последних концертах я обратился к тур-менеджеру и давнишнему ассистенту Maiden Дики Беллу (Dickie Bell) за его воспоминаниями. «Когда он выступал хорошо, он был на самом деле хорош, но когда он был плох, он был просто отвратителен на сцене. Иногда его не волновало даже как он поет. Для всех было очевидно, что вместе они уже не будут выступать. Брюс всегда последним приезжал на выступления и последним выходил из раздевался на сцену каждый вечер, что по моему опыту является плохим знаком. Но Брюс все еще сомневался. Он поступал так, будто не понимал, что на самом деле происходит вокруг него. Думаю, что просто настало время ему уйти. Ничегонеделание не привело ни к чему хорошему».
Последнее выступление Брюса Дикинсона вместе с Iron Maiden было снято для телевидения под названием "Rising Hell" на Elstree Studios в августе 1993 года. «Шоу из музыки и магии», последнее выступление с Брюсом было проведено с фокусными трюками известного телефокусника Саймона Дрэйка (Simon Drake), которое было показано по MTV по всему миру.
«Я получил свою долю наслаждения от того шоу, но я не помню, чтобы я попрощался», говорит Брюс, «Странный был способ расставания. После шоу я выпил парочку бутылок пива и пошел спать домой. Все происходило в Pinewood Studios, где вы оказываетесь будто в фильме, вы прогуливаетесь бесцельно в три часа утра после вечеринки, вокруг темно, одиноко… Да, была какая-то меланхолия».
Когда шоу было закончено, чувства Стива опирались на последние события, его память была заполнена обидой, и эти чувства разделяли и Нико, и Дейв. «Все говорили, как было жаль, но к тому моменту мы уже не могли дождаться, когда избавимся от него», признается барабанщик. «Мы хотели закончить с этим. Шоу было отличное, и Брюс был в центре внимания. Камеры были направлены на него! Думаю, мы от этого устали. Я даже не помню точно. Но тот вечер не был счастливейшим за тур».
